Последний полет «Жар-птицы» - Страница 13

* * *

В семь часов утра Мария вышла из ангара и, поднявшись по ступенькам трапа, заняла место пилота. Андрей Антонов помог ей пристегнуться к катапультному креслу и захлопнул фонарь кабины. Евгений Журавлев и Ринат Регулаев откатили лестницу от фюзеляжа, встали рядом. Мария надела на голову шлем. Он был вполне стандартных размеров и обычной формы, но сделан из прозрачного материала. Сразу, как только она надела шлем, по его поверхности побежали огоньки. Сначала желтый, потом зеленый, и, наконец, — красный.

Мария уселась в кресло пилота. Руки она положила не на штурвал — штурвала как такового у самолета не было — а на два удобных подлокотника, в основании которых были вмонтированы две ручки, напоминающие джойстики от компьютера. Закрыла глаза. Именно в этот момент в шлеме загорелся желтый свет. В ее голове появился образ отца, сидящего за специальным портативным пультом управления полетом в собственной квартире на четырнадцатом этаже в одном из панельных домов жилого микрорайона города Петлякова. На его голове был надет точно такой же шлем.

Как только она увидела отца, по его шлему также побежали желтые огоньки.

— Есть контакт!

Слова отца промчались в мозгу Марии, будто строчки телеграфного сообщения.

— Я тоже тебя вижу и слышу, папа.

— Войти в контакт с самолетом!

Мария взялась за рычаги. По шлему пробежали зеленые огоньки. Самолет ответил ей зеленым светом оживших приборов.

— Контакт установлен. Идет проверка всех систем!

— Осмотрись!

По шлему пилота побежали красные огни. Началось сканирование пространства. Через несколько секунд в шлем пульта управления полетом пришло сообщение: «Внешние раздражители отсутствуют, радары аэродрома меня не видят, эфир от радиосигналов чист, инфракрасное излучение отсутствует. Все спокойно, папа, можно взлетать!»

— Давай потихоньку, дочка! Сегодня не будем громить американский флот! Пусть живут!

Мария послала мысленный сигнал двигательной системе, и самолет ожил. Сначала он заурчал, как кошка. Потом звук стал похож на шум прибоя. Именно в этот момент он сдвинулся с места и побежал по взлетно-посадочной полосе. Прибой превратился в ураган. В считанные секунды самолет оторвался от бетонной полосы, начал стремительно набирать высоту.

Вслед за ней по мыслительным каналам, которые были недоступны никаким системам наблюдения и радиоперехвата, побежали команды с пульта управления.

— Сегодня у тебя самое простое задание, Мария. Высота полета не более двух километров, скорость не более двух махов. Тебе надо проверить систему пассивной защиты и аэродинамику. Сразу, как только «Жар-птица» оторвется от земли, включи защитный экран. Тебя никто не должен видеть. Слышишь, никто! Даже визуально. Поймай глазами ближайшее облако и спроецируй его в компьютер самолета. Пусть он будет сегодня облаком.

— А можно я буду птицей? Голубем. Мне кажется, это получится.

— Не надо экспериментов. Если у тебя и получится голубь, то это будет очень большой голубь. Я сказал облако!

Именно эти несколько секунд, которые ушли на препирательство, и стали причиной того, что на экранах системы ПВО области, а также в диспетчерской аэродрома, появился самолет. На экране это было похоже на короткую вспышку, на точку, которую могли бы и не заметить, но звук взлетающего самолета привлек внимание сонного диспетчера на аэродроме, а система ПВО столицы после посадки Руста и в связи с терактами 11 сентября работать научилась. Небо мгновенно ощупали невидимые щупальцы радаров, которые выстрелили вверх двумя перехватчиками Миг-31.

Мария просканировала пространство и заложила информацию в бортовой компьютер самолета. Хотя трудно сказать, кто это сделал быстрее — Мария или сам самолет. Работа на нейронном уровне, на уровне молекул двух мыслительных организмов, не поддается обычным понятиям. Ответ, который позволил принять решение, пришел ниоткуда. Опасность минимальная. Радары проходят сквозь защитную систему «Жар-птицы» без искажений и с такой минимальной задержкой сигнала, что глаз пилота не может того заметить. Визуальная система пилотов перехватчиков также не способна отличить небесный камуфляжный пейзаж от реального неба.

Мария мысленно увеличила скорость до двух скоростей звука и послушная машина тут же воплотила ее мечту в реальность. Когда ее взгляд перестал различать очертания на земле, она быстро перенесла фокус своего взгляда и стала наблюдать за своим полетом со стороны.

— Маша, не увлекайся! — почувствовала она внутри себя голос отца. — Пора возвращаться!

— Сейчас, отец!

Прозрачный плекс шлема светился ровным оранжевым цветом. Мария и самолет стали одним целым. Именно в этот момент ее взгляд выхватил на земле очертание церкви. Это был храм иконы Владимирской божьей матери в Рыболово. Сколько раз, посещая его вместе со своей бабушкой, Мария обращала внимание на необычные купола этого здания, построенные великим архитектором, членом масонской ложи Москвы Василием Баженовым. Кресты на тонких шпилях были словно самолеты, устремленные ввысь. Казалось, нужно совсем немного, чтобы они сорвались со своих шпилей. Совсем немного! Не раз она обращала на это внимание своей бабушки, но та только открещивалась и говорила: «Не болтай ерунды!».

Кто принял решение совершить это, было не понятно. Анатолий Евгеньевич, следящим за полетом видел, что они отклонились от маршрута, что сбросили скорость. Послал сигнал с вопросом: «Что случилось?».

Мария и самолет в этот момент были как одно целое и ответили, что все нормально. Проверка режима.