Последний полет «Жар-птицы» - Страница 75

Но главной гордостью музея стала открытая площадка музея, куда со всей страны стали свозиться самолеты. Гражданские, военные. Списанные. Иногда это были просто искореженные куски металла. Их реставрировали, приводили в приличный вид и выставляли на площадку на всеобщее обозрение.

К музею со всех концов страны потянулись автобусы с туристами. Музей стал неизменным местом встреч иностранных делегаций, желающих инвестировать в авиационную экономику. В дни международного авиационно-космического салона в Жуковском, Президент страны специально изменил маршрут и прилетел в Петляков, чтобы осмотреть экспозицию.

Ситуация стала меняться в худшую сторону практически сразу, как только был убит Иванов. На словах Солодовников провозгласил продолжение идей и дел всеми любимого и всенародно избранного мэра, а на деле…

Это пустяк, конечно, но сначала с музея стали взимать арендную плату за помещение под предлогом того, что музей стал самоокупаемым. Как сказали Печникову в отделе муниципальной собственности: «Мы ничего не можем сделать. Согласно положению, если ваши доходы превышают расходы, значит, вы должны платить аренду! Такие правила». Должны — так должны! Но почему аренда была такая же, как у ресторанов и казино? — А вы у нас проходите как развлекательное заведение».

Пришлось изымать средства из других статей расходов. В первую очередь, из «средств на приобретение новых экспонатов». Существенно подняли входную плату. Уволили часть сотрудников. Поток желающих посетить музей, конечно, резко сократился, но не иссяк полностью. Значит, можно жить.

Потом вообще вдруг оказалось, что земля, на которой была создана экспозиция, принадлежит не городу, а… институту.

И музей теперь вроде бы как на птичьих правах. В любой момент могут попросить…

Ну да, вроде бы и здесь Солодовников был ни при чем, но когда Печников напросился к нему на прием, чтобы рассказать о возникших проблемах, мэр вдруг был срочно вызван к губернатору.

В результате директор музея оказался один на один со своими проблемами. А тут еще постановление совета депутатов о референдуме по поводу создания в городе этнопарка. Надо было быть младенцем, чтобы не понять — других территорий у города для строительства этого развлекательного объекта нет.

Ну да, осталось только в конце года при принятии городского бюджета совету депутатов под благовидным предлогом урезать объемы финансирования из городского бюджета, и все… Музею можно перебираться назад в три комнаты «сталинского дома» или вообще закрываться.

А теперь от совета депутатов можно было ожидать всего, чего угодно.

* * *

…Печников сидел в своем кабинете и тупо смотрел на трубку телефона. Сейчас в его кабинете это был самый бесполезный предмет. Звонить и просить о помощи просто некуда и некого. Иванов убит, Чертков убит, Руденко в больнице. Солодовников не отвечает.

Вот так в течение одного года вдруг резко все поменялось.

Музей снова стал для города обузой, и он, как директор музея, вдруг резко превратился из влиятельной фигуры в обычного попрошайку из городского управления культуры.

«В очередь, в очередь, сукины дети! Скрипач не нужен!»

«Скрипач не нужен!» Эта мысль крутилась в голове Печникова как заезженная пластинка и не отпускала его. Не давала сосредоточиться. «Как же так? Почему вдруг такое резкое изменение курса в городской политике? Ведь еще год назад все казалось таким незыблемым?» Он посмотрел на стену, где висела его фотография рядом с президентом. «Неужели стране больше не нужна авиация? Неужели какой-то этнопарк, читай «Диснейленд», важнее?

Печников подвинул к себе свежий номер «Петляковских вестей». Тот, где было опубликовано постановление совета депутатов и приказ главы о проведении референдума по переименованию города. Рядом было опубликовано объявление, что администрация города объявила конкурс на выбор подрядной организации для проектирования и строительства этнопарка. Печников хмыкнул: «Может, предложить свой проект?» Но ему не хуже других было известно, как проводятся такие конкурсы. Выиграет организация, назначенная администрацией. Конечно, это будет «РМН».

Печников снова хмыкнул. «К бабке можно не ходить, чтобы понять, кто стоит за всеми изменениями. Эта «РМН» как спрут опутала весь город, и все теперь пляшут под ее дудку». Печников вспомнил, что еще при Иванове они встречались с генеральным директором этой строительной корпорации. Как его там? Лев Игнатьевич Седов? Даже обменялись визитками. Седов улыбался, говорил, что всегда будет рад помочь. А что? Может, действительно, пока не поздно, позвонить Седову? Признаться в любви и преданности. Глядишь, оставит директором этнопарка?

Еще три года назад, если бы он услышал в себе такие мысли, то без зазрения совести выскреб бы свой мозг столовой ложкой до основания, но теперь все было по-другому. И не изменения политики были в том виной. Все было гораздо прозаичнее. Теперь он был не один. У него любимая жена и дочь. Его двухлетняя дочурка. Его солнце, его радость, его счастье. Надо было думать уже не только о себе, но и о ней. О них.

Печников подвинул к себе телефон и набрал номер своей квартиры. Трубку сняла жена.

— Привет, как дела?

— Нормально, спим.

— Я уже собираюсь домой. Надо что-то купить?

— Ну, если только хлеба белого и… чего-нибудь вкусного.

Печников засмеялся.

— Ах, ты моя сладкоежка. Хорошо, будет тебе что-нибудь вкусненького.

Жена в трубке зевнула.

— Ну, пока. Я тебя жду.